Эвальд насыпал себе в плошку немного мюслей и вернулся к столу, где его ждал ноутбук — и кое-какая любопытная информация. "Какой ненормальный отказывается от молока в сухом завтраке?", - однажды спросил его отец. Помнится, на это Эвальд ничего тогда не ответил, только поднял голову и заглянул в серьезные серые глаза человека, который был причастен к факту его, Миллера-младшего, появления на свет, но относился к его воспитанию так поверхностно, словно практиковал на единственном сыне пособие в духе "как стать хорошим родителем за сорок дней". Зрительный контакт длился очень долго для него - минуту или полторы, а потом Эвальд отвел взгляд и как ни в чем ни бывало вернулся к поглощению хлопьев. Он видел как сужаются отцовские зрачки, словно завороженный наблюдал за изменением цвета его лица - он всегда сердился по пустякам или когда чего-то не понимал, но когда Эвальд поставлял очередной непонятный пустяк, буря была неминуема.
Зрелище, представшее взгляду его, уже повзрослевшего, было куда интереснее.
Джеральд Спаркс, тридцати семи лет от роду (люди серьезно живут так долго?), род занятий - адвокат, специализация - магическое право (человек — и защищает магов? Как это в одной голове уживается?). На первый взгляд досье как досье: человек родился, человек получил профессию, человек живёт и здравствует, кому-то помогает, кого-то наверняка сживает со свету своим стремлением помочь выбраться из тьмы и неизвестности судебных решений, таких же загадочных, как предсказания на кофейной гуще.
Беспокоило Эвальда другое. Беспокоило уже не первый день. Он никогда не считал себя параноиком, но после того, как покопался в старых связях и поднял архивы, выяснилось несколько любопытных деталей; многие из них и выеденного яйца не стоили, но одна заслуживала внимания.
Джеральд Спаркс был человеком. Простым смертным. И при этом интересовался Ковеном. Кем конкретно, как и когда - подробно выяснить пока не удалось, личная жизнь членов Ковена входила в список того, что Миллер трогал в последнюю очередь, небезосновательно опасаясь получить по голове за инициативу. Но сам факт интереса вызывал подозрения - а где был интерес и намек на загадку, там был и Миллер.
Найти его фото в сети оказалось несложно - и в первый день февраля Эвальд провел три часа в тире, заменив болванку на лицо Джеральда. Практиковать стрельбу на фото и на живом человеке - две разных вещи, и он это прекрасно понимал, но все равно считал нужным подготовиться. Все-таки его противник мужчина под сорок, в хорошей форме. 
Еще три дня ушло на подготовку плана. Эвальд допоздна засиживался за кухонным столом, рассеянно теребя уголок исчерканного вдоль и поперек планами, схемами и цифрами, еще раз прокручивая в голове все детали, которые считал уже отлаженной частью механизма, потом смотрел на экран ноутбука, откуда на него смотрел, улыбаясь, мистер Спаркс. Почему-то глядя на этого человека хотелось немедленно достать пистолет и стрелять не раздумывая.
На вторую ночь он психанул и выстрелил в его распечатанный портрет на стене. Стало легче.
Утро четвертого дня прошло в суматошных попытках выяснить сегодняшний маршрут Джеральда Спаркса. И они увенчались успехом: Миллер выяснил, где его можно застать в обед. Он никогда не понимал этого термина - обед - потому что сам не работал в офисе ни дня, но знал, что его золотой шанс - его золотой час - наступит именно с часу до двух.
В набор юного похитителя пошло то, что осталось после переезда три года назад: марля, хлороформ, веревки, несколько пуль и пистолет. Одевшись в спортивном стиле, Миллер покинул квартиру и в назначенное время подошел к прачечной, откуда на него смотрели огромные отцовские глаза, только вместо зрачков там была куча вещей.
Чужих грязных вещей.
— Я могу вам чем-то помочь? - обратилась к нему немолодая женщина, когда он вошел. Миллер улыбнулся - эту его улыбку почти все считали самой искренней.
— Нет, спасибо, не нужно. Хотя... - он вытянул шею, всматриваясь в людей и нашел Спаркса. В груди зашевелились змеи. Убить, убить, убить, говорили они. Еще успею, успокаивал себя Миллер. Он указал на Спаркса пальцем. — Этот мужчина тут давно?
— Слушайте, не знаю, - поняв, что ее помощь не требуется, женщина начала терять терпение. Она отстранила Миллера от двери и вышла на улицу, продолжая ворчать — Какое мне вообще до него дело...
Миллер сделал шаг вперед. Они с Джеральдом Спарксом остались одни.
Когда рука с хлороформом оказалась на лице уважаемого адвоката, в прачечной было пусто, хотя машины работали. Тащить на себе тело человека оказалось тяжело - до этого Миллер похищал всего раз и подростка, так что сумел почуять разницу. Кое-как связав ему руки и усадив в машину, взятую напрокат (о чем благополучно забыли те, у кого Миллер ее одолжил), Эвальд двинулся в путь.
Но это того стоило - увидев лицо адвоката, когда тот очнулся, было неожиданно приятно. Почти как съест тарелку хлопьев на завтрак.
Они были на складе за чертой города. В это время тут никого не было - Эвальд позаботился о том, чтобы все грузы на сегодня везли в другое место. Адвокату предоставлялась роскошь сидеть на настоящем стуле, тогда как Миллер с пистолетом в руке отвел себе роль стоика.
— Мистер Спаркс, кажется? Добрый день. Ответите на несколько вопросов?

Джеральд Спаркс, казалось, совершенно не удивился тому, что его похитили. По крайней мере, он не выказывал признаков откровенной агрессии или страха в первые минуты их встречи и это рисовало блестящие перспективы. Может, в его несговорчивости и спокойствии был виноват излишек хлороформа (Эвальд не очень хорошо умел рассчитывать дозы, поэтому лил на глазок), может, природные качества (Эвальд читал досье, но строчки из личных характеристик разных лет не дали ему ровным счетом никакого представления о реальном человеке), кто его знает. В любом случае, он задавал интересные вопросы.
Хотя должен по идее на них отвечать.
Миллер предусмотрительно остался на своем месте, наблюдая за поведением Джеральда Спаркса, гадая, когда произойдут изменения и стоит ли ждать их вообще. Для верности пистолет он не опускал, держал у бедра, готовый в любой момент выстрелить, если придется. Жутко конечно не хочется, но... сценарий их дальнейшей беседы целиком в руках мистера Спаркса.
— А кого вы перед собой видите? Он и есть. Вот так вот. Магия. Так вы согласны отвечать на мои вопросы?
Протокол требовал повторить этот вопрос трижды, и Миллер ему следовал, хотя по-хорошему стоило двинуть по лицу со шрамами и пару раз пнуть для верности, чтобы научился отвечать, когда спрашивают. Вроде взрослый, а ведет себя хуже ребенка. Миллер не знал, как сам относится к детям, но по умолчанию выставил в настройках "отрицательно". Без дополнительного атрибута типа "почему".
Всегда успеет разочароваться в детях. В принципе начинал уже.
Ах да, очки. Они слетели с мужчины в момент когда он упал в прачечной, Эвальд про них едва вспомнил. Как раз за ними он и возвращался в прачечную, оставив домашний адрес мистера Спаркса, если кто-нибудь вдруг окажет услугу и доставит чистые вещи по адресу. Ставить эксперименты с людьми было интересно, особенно если нет четкого понимания логики их дальнейших действий.
Миллер достал из заднего кармана спортивных брюк очки Джеральда и покрутил их в пальцах, любуясь как свет отражается от стекол.
— Верну, если вы согласитесь со мной говорить.
Но между ними, Миллер не считал, что очки Спарксу идут. Скорее наоборот - они прячут красивое лицо. Нехорошо что-то прятать.
— Мне много не нужно, мистер. Всего пара ответов. Вы даже угадаете, если ткнете пальцем в небо, предмет разговора. Ваши друзья по переписке весьма... интересные личности. Вы давно дружите?

— Совсем без них не видите? Ладно, что с вас взять... — Откровенно говоря, ему не нравилась идея сократить дистанцию, слишком тонка грань, за которую может перейти тот, кого выкрали для секретного разговора в подходящей обстановке и атмосфере таинственности, но отступать было поздно. Эвальд приближался к связанному мистеру Спарксу шагая осторожно и медленно, словно у связанного по рукам и ногам адвоката имелся туз в рукаве и он в любой момент может его вытянуть. Но ведь не было же, просто не могло быть, успокаивал себя Миллер, делая еще один шаг вперед. Откуда тузу взяться в пустом рукаве? Если только...
Миллер фыркнул, издал булькающий звук, меньше всего напоминающий смех нормального человека. Смех вообще. Джеральд Спаркс не может быть магом, только если не переписал свою медицинскую карту. И данные о ДНК. И все записи в соответствующих реестрах, куда Эвальд сунул нос, а потом быстро убрался восвояси, подальше от систем антихакерской защиты. Но толика подозрения, словно червячок в начинающем гнить яблоке, точил изнутри, не давал успокоиться. Вдруг этот Спаркс действительно посланник Сферы и те щедро помогли зачистить его прошлое, а то и вовсе переписать его? А что, такой вариант вполне возможен. Толковых специалистов в штате этой конторы хватает.
Но все это плугом по болоту писано, а надо знать наверняка. Ему лично надо.
Пистолет все еще был зажат в руке, когда Эвальд надевал на Джеральда Спаркса очки. На мгновение ему показалось, что тот дернулся, и это заставило не отойти уже - отбежать подальше. Говорил Эвальд с направленным на пленника пистолетом, впрочем, без особого желания стрелять.
— Разговоры с того света немного не в моей компетенции. Сфера моих интересов лежит в плоскости этого склада и имя ей — Джеральд Спаркс. Вы вошли в контакт с этими людьми и проводили с ними много времени. Люди обычно называют такую связь социальным контактом типа "дружба", но вы явно преследуете еще какую-то цель. Я всего-то и хочу знать, какую.
Эвальд раскинул руки, мотнув головой, после чего вернулся в исходное положение. Дуло пистолета смотрело туда же, куда и три дня назад - в левый глаз.
— Вы обманете меня. Если я вас развяжу, будет драка. Этого не хотелось бы.

Его не должно было задеть, вообще никаким боком коснуться внутренней защиты, так долго выстраиваемой брони личного комфорта слово "выучил", но задело. Эвальд остро чувствовал гнев, и это его пугало, потому что что с этим делать он не знал. Все равно что водитель без руля управляет автомобилем; так тоже можно, ежедневно мир поставляет безумцев, придумывающих, по сути, велосипед, но это было еще и очень опасно. Миллер любил ощущать острую щекотку в области кадыка, когда не знаешь толком - это от обуявших чувств или снова приближается приступ. Но все-таки опасность  пока низкая, гарантии остаться в живых и на своих двоих были практически железобетонные, но глядя на Джеральда Спаркса понимаешь, что ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.
Вот и сейчас Эвальд плотнее сомкнул пальцы на спусковом крючке. С такого расстояния он не промахнется - тренировки свое дело сделали, из тира он вышел подготовленным, но резона стрелять не было. И это тоже злило.
То, о чем говорил адвокат, выглядело глупо и до нелепого смешно, но логично.
— Адам Кромвель и Эван Крайст. - Гулкое эхо пожирало пространство, а взгляд Миллера снедал Спаркса. — Опасные друзья.
"Если вообще - друзья", - подумал Эвальд, закусив губу и слушая заливистую речь о русском, водке и о деяниях адвоката. В принципе, если принять его историю за истину, то получается, что все это - похищение, хлороформ, неуклюжая попытка допроса, было зря и больше походило на фарс. Уважаемый мистер Спаркс всего и делал что весело проводил время с друзьями, слал им мемы и периодически угрожал - и когда Спаркс сам в этом признался, мимо его уха просвистела пуля.
— Зачем тебе знать принцип работы магии? Хочешь остановить Бездну?
Он почти неприкрыто злился, говоря это. Для него, еще не встречавшего ее близко, не прочувствовавшего на своей шкуре, что она может, а что ей просто так, в подарок приписывают, Бездна была смутной абстракцией, детской страшилкой, не более. Эвальд знал, что она существует, видел ее, неоднократно пытался коснуться - но всякий раз удерживался от соблазна.
Бездна темна и полна ужасов, так же как и его душа со спутанным клубком эмоций.

Эвальд хотел встречи с Бездной? Похоже сейчас он близок к своей мечте как никогда. Его насторожила резкая перемена, которая почудилась в голосе Джеральда Спаркса, во многом потому что сработало дурное предчувствие. Эвальд не знал, как вести себя в ситуациях, подобной этой, ведь раньше, а это был всего один раз, его жертвы никогда не сопротивлялись, не пытались спорить и уж тем более не выступали против него с ответной бравадой (как еще понимать перемену мест?).
Расстановка сил изменилась в одно мгновение, чтобы понять, что он проиграл, не требовалось быть гением. Хватало той сообразительности, которая была.
— Правду! Правду о тебе и... стой на месте!
Миллер, пятясь, отступал - и видит Бездна, в какой-то момент был готов рвануть что было сил прочь, к выходу со склада. Моральный аспект играл здесь как никогда малую роль. Если он убежит, его никто не осудит. Джеральд Спаркс, чей вопрос гулким эхом отдавался в черепной коробке и гулял там перекати-полем в поисках ответа, и вовсе будет рад. Его оставит в покое несносный подросток, зеленый пацан, юнец, который не нюхал пороху, не пробовал настоящей жизни. Эвальд сделал еще шаг назад, а затем побежал - навстречу Джеральду Спарксу, с лицом решительным и при этом смертельно напуганным собственной решимостью. В сжатых пальцах он все еще сжимал пистолет.
Если он юн - это не значит, что его не нужно принимать всерьез.
Миллер бежал, не помня, когда он последний раз так старался - даже во время тренировок почти всегда бежал вполсилы, поэтому натренировал неплохую выносливость, которая, словно забытая книга, лежит в копилке его талантов и ее негде применить. Джеральд Спаркс заговорил снова — и ох как Эвальду не понравилось услышанное.
Он замер, не добежав до пленника каких-то смешных полметра.
— Я все это знаю, - процедил Эвальд сквозь сжатые зубы, стоя напротив Джеральда Спаркса, глядя в эти невозможные очки и проклиная самого себя за постыдную слабость, что согласился вернуть их. Невыносимо заболела голова. Все зря. На нем его же магия не сработает. — Знаю и мне наплевать!
Дальнейшее запечатлелось в памяти набором спутанных картинок. Вот огонь охватил руки Джеральда Спаркса, вот Джеральд Спаркс бежит к нему, затем ощущение острой боли где-то в районе солнечного сплетения - и вот он оказался на земле.
Эвальд зашипел, сдирая кожу в кровь, шкрябая пальцами по шершавому грязному полу. Пистолет упал уже, казалось, целую вечность назад, и теперь валялся так, что его не достанешь.
— Это не похищение, — безразлично сказал он, поднимая голову, мутным взглядом невидяще смотря на Джеральда Спаркса. — Ты... Это Бездна? Твои друзья знают?

Эвальд ничего не понимал. Поведение Джеральда Спаркса, его слова, сбивали настройки идеально выстроенного плана на сегодняшний день. Нет, понимание того, что с этим невозможным человеком просто так, без последствий для себя, поговорить вряд ли удастся (он был весьма наивен когда вообще задумал это похищение, но сейчас клясть себя за промахи значит расписаться в собственной непоследовательности), было и раньше, возникло приблизительно в тот же миг, как пуля просвистела мимо, в стену. Сейчас собственные ошибки одна за другой прилетали Эвальду в лицо, и не сказать, чтобы судьба била наотмашь.
Но ей богу, хватку Джеральд Спаркс мог бы и ослабить!
Эвальд задыхался, брыкался, неловко лягнул ногой куда-то в область колена, тщетно сопротивляясь попыткам пальцев Джеральда сомкнуться у себя на горле, но исход схватки был предрешен задолго до ее начала. Спаркс предсказуемо выигрывал, будучи сильнее, выносливее (эти ужасные раны, эта темная, густая, будто нечеловеческая кровь на лице Эвальда). Миллер инстинктивно потянулся к горлу адвоката, но пальцы мазнули пустоту, онемели. Кислорода перестало хватать. Муки на лице Эвальда мог бы расписать в красках талантливый художник - в своем роде плотно сжатые зубы, побледневшее лицо и трепыхание в руках сильного мужчины были даже красивы.
Если бы только было не так больно...
— Нет, - едва слышно прохрипел Эвальд, предпринимая очередную попытку лягнуть Спаркса в живот коленом. - Нет. Что ты... такое?
И что такое он сам? Эвальд терял сознание, но его мозг в это время лихорадочно работал. Кто это, если не маг? Причуда Бездны, порожденная ее беспечным жестокосердием, насмешка над человечеством и в то же время ее игрушка или же нечто иное? Кого он на самом деле привел на склад, если не Джеральда Спаркса? Это злой двойник? Или все-таки добрый?
Адвокат рухнул рядом. Эвальд снова получил возможность дышать.
Все-таки добрый.
Отец Миллера говорил, что добро и зло - понятия относительные. Эвальд, поспешивший отползти от адвоката на безопасное расстояние, тяжело дышавший и едва способный связать два слова, ошеломленно таращился на обычное, в общем-то, явление. Перевязка - не Диснейленд, встречается чаще, но шансов увидеть воочию бесплатно выпадает не реже. Но Миллер не контролирует выражение лица - сейчас это невозможно.
Он даже про кровь Джеральда Спаркса на себе умудрился позабыть.
— Выходит... если... - Эвальд начал говорить, но горло еще не отвыкло вдыхать кислород как насосная станция. - Если ты - человек и переживаешь перемены из-за... кх... Бездны, то, выходит, скоро умрешь?
В голосе отчетливо слышался интерес. Эвальд не из Института - те бы давно разобрали Спаркса на органы и составные детали, описали каждую метаморфозу, происходящую с ним в моменты стресса, и, скорее всего, адвокату пришлось бы оставить практику. В принудительном порядке.
Но Миллер не такой, ему и правда просто интересно. Он с трудом, но кивнул, осторожно ощупывая свое горло: да, он маг. И тут же отрицательно, резко, так что закружилась голова и снова пришлось шарить руками по полу в поисках опоры, мотнул головой.
— Не ровняй меня с этими животными.
Еще минута, чтобы отдышаться. Как же это прекрасно - дышать.
— Во всем должен быть смысл. Иначе... причинно-следственные связи. Цели. Выгода. Ты - человек, это должно быть тебе знакомо. Не может быть... кх... дружу "просто потому что нравится". Это не дружба. Это... - Эвальд замялся, подбирая точное слово. - Наркотик. Зависимость. Слабость. Знаю. Но это ничего не меняет. Ты можешь их защищать по целому ряду причин и не все из них могут быть законными.

Странная это была просьба. Эвальд прищурился - отчасти потому что было больно, отчасти из-за плохой видимости, и не отрываясь смотрел как Джеральд зашивает себя. Один стежок, за ним второй, третий...
— Что такое "удивительный человек"? - спросил Эвальд, наконец  восстанавив дыхание. — Торнадо удивляет, да, но это убийственная штука. Сейчас ты смотришь на него, оцениваешь красоту, а в следующий миг - сюрприз - тебя сметает. Ты умираешь. Тебя нет. Тебя нет, Джеральд Спаркс. Того, о ком я читал, больше нет. Тебе незачем возвращаться к юному магу. Я... - Он вздохнул, понимая, как глубо это звучит и потер переносицу; вздрогнул и в ужасе отдернул руку. Вид крови его не пугал, зато пугала собственная откровенность, которая лезла и лезла, как вода в прорванной плотине. Как крысы в переулках Лондона. Как Бездна - из людей вроде Джеральда Спаркса. - Я оставил в прачечной таой адрес. Кто-нибудь донесет вещи.
Буря миновала, только редкие ее отклики гуляли в стенах склада. Бояться было практически нечего, они между собой уже все решили; Эвальд сомневался, что Спаркс хочет себе еще один красивый порез  — но дьявол, сколько еще тайн и загадок он в себе спрятал? Эвальд смотрел на него настороженно, потом почти сердито, затем - сейчас - со сдержанным интересом. А говорил как работник похоронного бюро, который прибыл к родственникам покойного объявить о печальном событии: равнодушно, умело имитируя эмоции.
Так было легче, чем генерировать свои.
Эвальд оторвался от созерцания накладывания швов и кое-как доковылял до места, где пылился пистолет с оставшимся патроном. Задумчиво хмыкнув, повертел его в пальцах, поставив на предохранитель.
— Бездну хотят сдержать. А сдержать ее не получится, если любой человек сможет прыгнуть и вернуться... ты - не первый. Не понимаю. Не понимаю, почему Бездна приняла тебя и отвергла... - он вовремя прикусил губу, добавив к заскорузлой кровавой корочке Джеральда на подбородке свежую порцию. На этот раз своей. Спарксу незачем знать о неудачной попытке Эвальда познакомиться с Бездной поближе. - Если Адам и Эван твои друзья, бояться Института или Сферы глупо. Пф. И ты... ты меня не убьешь.

— Данные о человеке и сам человек - это две разные вещи. Данные могут быть многообещающими, а объект данных разочаровывающим придатком к скелету, мышцам и костям скелета. — Эвальд повернулся к Джеральду, но не смотрел на него, предпочитая полировать слегка поплывшим взглядом рукоять пистолета и счищать с нее пылинки и грязь. — Про тебя много чего говорили, еще больше - писали - ты вряд ли удивился бы содержанию: кто-то восхищался твоим умом, другие завидовали деловой хватке, третьи ненавидели так, как мне никогда не понять. Мол, просто так, почему он такой? А какой - объяснить не могли, сколько их не пытай. В общем, про тебя можно сказать много и в то же время ничего. И как ты... нет, я не должен спрашивать.
Ошибается, как же. Все так говорят. Не впервой слышать, по сотому кругу пластинка заезжена, и все же, все же... было что-то такое, что заставляло Эвальда слышать. Он прекрасно умел слушать, запоминал все до мельчайших деталей, мог без запинки, хоть ночью его разбуди, пересказать услышанное вчера, два дня назад, годы назад. Но слышать получалось плохо. Слышать и понимать - раньше эти слова не были синонимами, понять их ценность было сложно, проще было списать недоумение и диссонанс между словом и делом на системную ошибку.
Эвальд скрипнул зубами.
Пусть, пусть Джеральд Спаркс думает что хочет. Он прыгнул в Бездну и выбрался из нее живым (относительное понятие, не забыть потом подумать об этом позже, когда все закончится), пережил несколько сеансов психологического шока. Любой другой взрослый мужчина на его месте, скорее всего, вероятностью процентов в девяносто, испытывал усталость, запредельную боль, моральное и физическое истощение. Любой, но не Джеральд Спаркс - этот был крепкий орешек.
Бездна выплевывает из своих недр искореженных, сломанных людей, не понимающих ни своей природы, не готовых жить прежней жизнью, но взамен дарит благословенное забвение. Какая Джеральду Спарксу разница, похитил его взрослый матерый бугай или мальчишка, как далеко его тащили, какая разница, что его едва не застрелили всего несколько минут назад? Бездна с ним неотступно. Следует за ним, как преданный зверь-защитник. В любой момент готова выпустить когти, обдать жаром тёмного пламени любого, кто посмеет посягнуть.
Или она была теперь заточена внутри?
Как много загадок.
— Там не место таким, как я, - глухо обронил Эвальд в ответ, скупо усмехнувшись. Ну да, конечно. Ковен. Его положение во внутренней иерархии так же шатко, как карточный домик. Вообще-то думать о подобном было деструктивно, в другое время оборвать себя на полуслове было бы легко, но шок от встречи с непознанным косвенно повлиял и на мага из Крыла. Эвальд поднял голову, встретившись с Джеральдом взглядом усталых светлых глаз. Пальцы почти на автомате сняли пистолет с предохранителя. — Однажды собственная глупость, которую ты называешь отсутствием инстинкта самосохранения, убьет тебя. Или человек, который окажется рядом. Я на твои вопросы... отвечать не буду.

— Вот без чего я точно обойдусь в этой жизни - так это без твоих нотаций, - упрямо фыркнул Миллер, снова скрипнув зубами и морщась. Мало того что звук был до ужаса неприятный, от него еще и скулы сводило без всякой причины. Пистолет был направлен на адвоката, но, подумав, опущен стволом в пол. В который уже раз Миллер клял себя за собственную нерешительность. Убить человека просто, проще, чем кажется - всего один точный выстрел, и он останется на складе один, а последний и единственный свидетель его морального падения отправится туда же, откуда пришел. То есть в Бездну, на самое ее дно.
— Ага, и угрожать тебе пистолетом. Ты серьезно хочешь, чтобы я поверил в то, что привязав тебя к стулу и туша о лицо сигареты, остался бы безнаказанным? В офисах не любят оружие, - в голосе слышалась почти детская обида, словно история была о нем. - Еще больше не любят, когда из него стреляют. Один звонок - и полиция уже гостеприимно топчет паркет в твоем офисе. Ковен...
Нет, Ковен был далеко не идеальным местом. Эвальд не знал до сих пор как к нему относиться, хотя вертится шестеренкой в механизме огромной организации не первый год. Помнится, его всегда удивляла эта разница в положении, во взгляде на вещи: он один, когда ты свободен и не связан никакими рамками, договоренностями и устоями, и меняется, стоит сознательно куда-либо вступить. Быть свободным Миллеру нравилось, даже очень, но оказавшись в Крыле он словно обрел второе дыхание. В жизни стало как будто чуть больше смысла. Это была единственная доступная для него работа. Никто в Крыле не обращал внимания на сухость манер, фальшивость эмоций - всем в общем-то по барабану были маленькие странности маленького мальчика.
"Парень, который умрет первым", - сказал однажды кто-то из редких знакомых.
"Мальчик", - говорили другие. - "Юный, неопытный".
— Еще хоть одно слово и я потрачу оставшийся патрон на самую глупую попытку убийства в истории.
У тебя нет своего места, Эвальд Миллер.
Маг глубоко вздохнул, вскинул руку и выстрелил. Теперь потолок склада украшает крошечная дырка.
— Как бы я вел себя на твоем месте? - черты лица исказились от горечи. Спутанный комок эмоций давил изнутри, рвал, перемешивал, снова раздирал на части, чтобы затем заново скомковать душу. Бросить бы в лицо Джеральду Спарксу пистолет, да ведь поймает. — Молчал! Остался бы в Бездне! Не знаю! Дьявол, чтоб тебя. Что толку говорить о том, чего никогда не случится? Я и Бездна... Да не нужен ей я. Я для нее бесполезен. - Эвальд встал перед адвокатом, раскинув руки, глядя с вызовом. - Ну, чего не смеешься? Маленький глупый мальчик похитил тебя, потерпел неудачу и теперь стоит перед тобой в самом идиотском из положений. Смейся! Ну же!

Кипевшая внутри Эвальда злоба разъела его нестойкую душу, почти заставила перешагнуть когда-то проведенную черту между хладнокровием и близким к социопатии жестокосеодием. Отстраненно принимать решения, при этом чувствуя, что сам проваливаешься в тьму и туман, а твоим разумом в этот момент руководит кто-то другой - незнакомый, странный, пугающий - Эвальд привык не замечать, как принимаемые решения и сказанные слова влияют на мир.
Но сейчас перед ним стоял Джеральд Спаркс и наглядно демонстрировал, как по щелчку пальцев может деконструировать любую логику. Переписать любое правило. Изменить течение вещей в совсем отличную от изначальной сторону. Чем дольше Миллер наблюдал за поведением адвоката, тем больше поражался диссонансу между тем, что тот говорил и тем, что делал. Формально Спаркс логику причинно-следственных связей не нарушил: справедливо рассердился, когда увидел молодость своего похитителя, в свойственной его характеру манере обсмеял план в целом и Эвальда в частности.
Но тот, кто говорил с Эвальдом после данной клятвы, был другим. Это из-за него Миллер чувствовал себя последним идиотом на Земле, хотя до этого дискомфорта в схожей ситуации не испытывал, это он ломал все принципы и правила, установленные Миллером, но затем легко разрушенные. Это по вине странного голоса Джеральда-из-Бездны Миллер вышел из себя и сорвался на крик, чего с ним аж со времен средней школы не случалось.
Миллер опустил руки. Физически. Морально сломить его было сложнее.
— Ты только что поклялся молчать. Ради чего? Ради моей защиты? Смешно. Но... черт побери, что все это значит? Ты-то кто? Бездна? Ее часть? Трансформация характера Джеральда Спаркса? Хоть бы имя себе придумал. - Странные речи странного Спаркса его почти успокоили. - А то неудобно с вами общаться.
Он фыркнул. Кивнул. Спрятал пистолет в заднем кармане - все равно он уже бесполезен, пуст. Эвальд невесело усмехнулся, доставая из кармана куртки смартфон и набирая короткий код дистанционного отключения сигнализации. - Нет, серьезно. Теперь понятно, почему против тебя у меня не было ни шанса. В данных о тебе ни слова, мать таою, не говорилось о твоем прыжке! Так... диктуй адрес.