Относительно сегодняшней встречи с клиентом у Патрика почему-то было хорошее предчувствие. Явилось ли причиной то, что встреча была назначена в одной из этих маленьких и до ужаса уютных кофеен в центре Лондона, где всегда подавали просто божественный горячий шоколад, который в обычных условиях он себе позволить не мог, или же это было просто чутье, которое, как правило, его не подводило, чем выручало из множества ситуаций, потенциально неприятных, никто толком не знал, даже сам мистер Мёрдок, однако же сейчас он, как всегда одетый в один из лучших своих костюмов – отглаженную белоснежную рубашку, галстук с ненавязчивым узором и тёмно-синие брюки, заказывал напитки, да кусок чизкейка себе, который он рассчитывал съесть до того, как мистер… в общем, некий не представившийся мистер, не явится. Его нога в начищенном ботинке бодренько отбивала под столом ритм новой популярной песенки, которую крутили по радио.
Шоколад и сладкое принесли довольно быстро, до времени назначенной встречи оставалось еще по меньшей мере полчаса, и Патрик только-только положил в рот вторую ложечку чизкейка, наслаждаясь тем, как он тает во рту, как вдруг дверь кофейни, как раз напротив которой он сидел, распахнулась, звякнул мелодично колокольчик, и мужчина примерно одного с ним возраста и выглядящий жутко, просто катастрофически серьезно, направился к его столику. Возможно, это было какой-то ошибкой, да даже скорее всего ей и было – разве такие представительные мужчины нуждаются в его сомнительной работоспособности артефактах? Они, как правило, сами решают свои проблемы, силой ли пробивного характера, наличием ли связей – уж во всяком случае не посредством использования амулетов на удачу какого-то шарлатана с городских задворок, какие бы слухи ни ходили про его скромную персону. Под ложечкой неприятно засосало, ощущение предстоящей успешной сделки сменилось лёгкой нервозностью. Очередной кусок чизкейка – теперь уже побольше – был поскорее засунут за щеку. Что-то подсказывало, что нужно съесть сейчас, пока есть возможность, как можно больше сладкого – когда еще в следующий раз выдастся случай порадовать себя таким дорогим удовольствием?
- Вы уверены, что вы не ошиблись столиком? – с набитым ртом малоразборчиво поинтересовался мистер Мёрдок у человека, пытаясь разглядывать его чуть менее заметно, чем он делал это до сих пор. Он даже слегка подмигнул ему – мол, все понимаю, бывает, меня часто с кем-то путают (на самом деле не слишком часто, но какая сейчас разница, каково истинное положение вещей?) – Кого вы ищете?
Люди такого плана – совершенно не чета Патрику, который мог бы защитить докторскую степень по разгильдяйству, если бы таковая степень была. И вряд ли человек этого типа совершил бы столь досадную ошибку – перепутал того, с кем должен был встретиться. Однако надежда умирала последней. Он временно отложил ложечку, и улыбнулся человеку напротив как можно дружелюбнее, всем своим видом демонстрируя, что даже если произошла ошибка, он, мистер Мёрдок, всегда готов позволить присесть к себе за столик и осмотреться хорошенько – нет ли здесь того, с кем у него была договоренность на самом деле.

- О. Мой. Бог. Этого просто не может быть. Нет-нет-нет-нет-нет. Нет! - Патрик быстро помотал несколько раз головой, пытаясь отрицать существование человека напротив, моментально перешедшего из категории людей просто суровых в категорию людей чертовски страшных, а затем даже глаза крепко зажмурил - для верности. Когда он распахнул их, Марек Даменцкий собственной персоной все ещё маячил перед ним, и он был, как вполне можно было ожидать, зол как черт. А кто бы на его месте не был?
История началась чуть больше месяца назад, когда встревоженная клиентка из числа почти постоянных, кажется, миссис Скоттерфильд, принесла ему крохотное колечко. "Оно беспокоит меня, мистер Мёрдок", - говорила она. "Не могли бы вы что-нибудь с этим сделать?" Он не был уверен, что действительно может что-то с этим сделать, но попробовать стоило.
Сработан артефакт был, бесспорно, прекрасно. Патрик, в руки которого для дальнейшего изучения попала эта вещица, так и не смог толком разобраться, что именно за зачарование было на нем, но выглядело оно так гармонично и так тонко сработано, что могло бы служить отличным примером для подражания в его сложном деле создания артефактов, которое, с того момента, как у него проявилась настоящая магия, стало чуть более результативным, но и чуть более озадачивающим в то же время. Он честно попытался снять это зачарование и наложить свое поверх, и на этом клиентка, почему-то успокоенная даже без демонстрации осуществленной перенастройки, ушла. Колечко же оставила в качестве оплаты услуги.
Патрик долго раздумывал, что ему стоит сделать с артефактом, попавшим к нему в руки - правильнее всего было бы избавиться от него немедленно, смыв в унитаз, отдав на переплавку, ну или попросту выбросив в мусорный контейнер, но... Имя того, кто изготавливает подобные колечки, услужливо подсказала миссис Скоттерфильд, и оно намертво выгравировалось в памяти Патрика, хотя бы потому, что звучало столь необычно. Марек Даменцкий - имя забавно перекатывалось на языке. Патрик, соблазнившись в значительной степени на лёгкие деньги, которые можно получить за имя человека, как подсказал ему интернет, широко известного в узких кругах как раз своими артефактами, перепродал кольцо под именем изначального изготовителя. Его оторвали с руками практически в первый день за деньги, равные примерно трети месячного дохода Патрика (учитывая все побочные приработки и довольно удачную продажу собственных поделок).
Будь мистер Мёрдок человеком благоразумным, он бы на этом и остановился. Однако то, что афера прошла безнаказанно, заставляло ту самую мошенническую его часть попробовать повторить успех. Это было кружащее голову, подобно пузырькам в шампанском, ощущение риска. Это также была возможность получить лёгкие деньги и жить относительно безбедно в ближайшие десять дней. В общем, он воспринял идею о том, чтобы стремиться к изготовлению вещиц, схожих с тем, что ему довелось увидеть, слишком буквально. В следующий раз он приобрел в ювелирном магазине около работы простенькое серебряное колечко, заговорил на что-то - он уже даже, наверное, не вспомнил бы, на что именно, и продал от имени якобы нелюдимого гениального мастера. Результат - куча денег и никакого, ну совершенно никакого преследования. А может, этот самый мистер Даменцкий - рохля, не способный даже отследить подобные махинации с его честным именем, человек, начисто лишенный предпринимательской жилки? Это заставило Патрика несколько устыдиться, и он было решил больше не пользоваться более этим трюком, но в следующий раз ему не хватало денег на нечто невероятно важное, а затем ещё пару раз... В общей сложности за месяц было сбыто таким образом четыре амулета - на сей раз мистер Мёрдок планировал и правда прекратить это, и вот - мироздание решило помочь ему в этом нелёгком деле становления на путь исправления. И - к его ужасу - мистер Даменцкий рохлей не был.
- Да, вы правильно произносите мое имя, - кивает Патрик, отмечая лишь слегка забавный акцент, который слышит в речи мужчины. Кажется, он уже слышал нечто подобное, когда проходил практику в университете. Ребята из Восточной Европы, если ему не изменяет память. Может быть...Польша? В отличие от акцента, интонация, которой произнесена эта, казалось бы, совершенно невинная фраза, такой уж забавной не звучит. Скорее - убийственно-вежливой. Патрик с трудом подавляет в себе первый импульс немедленно сорваться с места и укрыться где-нибудь в безопасности. Если его нашли один раз, найдут и второй, это не составит такого уж большого труда. А сейчас у него хотя бы есть шанс договориться - по крайней мере, место здесь людное, и его не убьют. Наверное.
Пока весь этот ворох мыслей лихорадочно вертится в его голове, неоднократно (не к ночи) помянутый мистер Даменцкий успевает стремительно заказать себе кофе, и так же стремительно назвать себя.
- Очень приятно познакомиться с вами, - Патрик кивает, улыбается снова - приветливо, дружелюбно. - Довелось слышать о вас много хорошего,  вы правы.
Далее мистер Мёрдок от волнения буквально на секунду перестает контролировать себя, и язык заводит его совершенно не в ту степь, далеко от ведения деловых разговоров о том, как ему вообще пришло в голову украсть чужое имя, и репутацию вместе с ним, и что теперь с этим сделать.
- Я слышал, в Польше ужасно холодно, а зимой там много снега. Это от близости с Россией. Это правда?
В нависшей тишине Патрик понимает, что сказал что-то не то. Он лихорадочно, пятнами, краснеет, затем - бледнеет так, что любой мертвец бы позавидовал. На лбу выступают крохотные капельки пота, и он стирает их салфеткой.
- Извините, это к делу, конечно, не относится, - наконец выдавливает он из себя. - А что касается, собственно, того, что к делу относится... Компенсировать вам финансовый ущерб я не смогу. Что я могу сделать, кроме как дать вам своё честное слово, что такого больше не повторится?
Честное слово, как же. Господин Даменцкий был бы круглым дураком, если бы поверил исключительно честному слову Патрика Мёрдока, только что пойманного с поличным без шанса на помилование. А судя по произведенному впечатлению, он таковым отнюдь не являлся. Отсюда следовал вывод - сейчас ему придется с боем отстаивать собственные интересы и право на творческое заимствование. Патрику было до такой степени нечего терять, что он позволил себе чуть нервную усмешку, и даже страх временно отступил в сторону. Он сделал большой глоток стремительно остывающего шоколада из кружки, и заел куском чизкейка.
- Какими же всё-таки будут ваши условия? - преувеличенно бодро поинтересовался он.

Страшно было просто до ужаса. Украдкой косясь на сурово-сдержанное лицо мистера Даменцкого, Патрик слишком уж отчётливо ощущал, как между лопаток у него стекает предательская капля холодного пота. Однако он упорно старался храбриться - непонятно, правда, зачем, ведь возможно, ситуация стала бы гораздо проще, упади он сейчас на колени (фигурально выражаясь, конечно) в попытках вымолить себе прощение. Но все же что-то подсказывало ему, что подобные самоуничижительные выпады только усложнят дело. Возможно, в нем говорила сейчас некая гордость, о наличии которой до сего момента он практически не подозревал. Во всяком случае, он смог перестать так отчаянно сползать со стула, пытаясь укрыться под столом с его затейливой скатеркой, которая могла бы заслонить его от чужого чересчур проницательного взгляда. И даже смог этот самый взгляд выдержать - всего несколько секунд, правда, но это тоже было маленькой победой, которой Патрик мог бы гордиться.
- В моем колледже... - слегка рассеянно повторяет он за мужчиной его насмешливый вопрос, невольно погружаясь в воспоминания, что же такого сохранилось в его воспоминаниях от университетского курса по географии, ну кроме, разве что, совершенно бесполезной информации о том, что столица Зимбабве - славный (наверняка славный, но это не точно) город Хараре. Увлекшись перебиранием академических знаний, сохранившихся в его голове, по полочкам, он даже не сразу сообразил, что именно его смутило в заданном вопросе. А когда сообразил, шумно сглотнул, и даже губу случайно прикусил. - Откуда вы знаете?
Обычно клиенты не рылись в подробностях его биографии так глубоко. Всем, по большей части, было наплевать, чем занимается человек, продающий амулеты на удачу, помимо того, что собственно продает амулеты на удачу. "Но это не обычный клиент", - напомнил себе мистер Мёрдок. Что ему ещё удалось узнать? Имена родителей и младшего братишки, который сейчас как раз заканчивал школу? Или добрейшей души мистера-босса из магазина бытовой техники? Это было бы в высшей степени нежелательно - не хотелось бы, чтобы его собственный глупый риск обрушил последствия на головы близких. По всей видимости, ему придется взять на себя ответственность за произошедшее. Это размышление несколько укрепило Патрика в его решимости.
Еще больше в решимости его укрепило то, что мистер Даменцкий попросил милейшую официантку повторить его заказ. Какие бы неприятности ни сулила ему эта встреча, по крайней мере, на сытый желудок столкнуться с последствиями будет куда проще. Простая философия, однако не раз выручавшая Патрика в тяжёлые моменты его жизни. Впрочем, ничего настолько опасного он в своей биографии припомнить не мог. Но ведь все когда-то случается впервые. В любом случае, мистер Мёрдок не знал ни одного человека, которого хорошая порция горячего шоколада с чизкейком не заставила приободриться.
На предложение поклясться мизинцем он отвечает быстрее, чем успевает подумать, что именно говорит:
- Ну вы же понимаете, что в нашей с вами профессии жизнь без пальца будет в значительной степени осложнена... - а затем осекается: он только что сам признал, что данному им слову грош цена, а потенциальное обещание, которым, в теории, можно  было и обойтись, он нарушит без зазрения совести. Глупо, Патрик, очень глупо. Иногда лучше жевать, чем говорить. Чем он и занимается, торопливо отламывая ложечкой значительный кусок торта, и отправляя его в рот.
Довести до бешенства мужчину напротив ему все же удалось - сомнительное такое достижение, он бы предпочел отказаться от него в пользу чего-нибудь более приятного, но что сделано, то сделано. Он выслушивает эту гневную тираду, постепенно отодвигаясь от мистера Даменцкого, который, в свою очередь, надвигается на него неукротимым ураганом из шипящих и свистящих звуков. Патрик отвлечённо замечает, что если, опять же, не принимать во внимание, что именно ему говорят, само звучание этого акцента можно даже назвать милым, а затем лампа, висящая прямо над ними, неожиданно мигает разок-другой. Это не может быть просто совпадением - случайный перепад электричества как раз за тем столиком, где сидит взбешённый маг-артефактор? Патрик не настолько наивен. Он, для успокоения собственных нервов, прикладывается к кружке горячего шоколада, который слишком уж стремительно похолодел. Как, впрочем, и сам мистер Мёрдок, сидящий теперь прямо, вытянувшись по струнке, как нашкодивший школьник перед учителем, поймавшим его с поличным, и безуспешно пытающийся унять сердце, колотящееся где-то в районе горла. Ему нечего ответить на эту тираду - теперь он понимает, насколько глупо прозвучал его вопрос. И ему действительно нечего предложить в качестве компенсации.
Загнанный в угол, Патрик лихорадочно пытается соображать, какой возможный выход мог бы найти из создавшейся ситуации. Мистер Даменцкий тем временем несколько успокаивается, просит разрешения закурить (Патрик хотел было сказать, что, вообще-то, не слишком любит запах табачного дыма, но решил, что благоразумнее будет промолчать), и задаёт вопрос, который на мгновение вводит его в состояние ступора. В каком это смысле - кто его нанял? Язык опять активизируется раньше, чем мозг успевает обдумать все хорошенько. Патрик расслабленно опирается локтями на столик, склоняясь к мужчине напротив с очень доверительным лицом, закашливается, случайно вдохнув чужого табачного дыма, но быстро восстанавливает дыхание:
- Вообще-то, мистер Даменцкий, я работаю на крупный преступный синдикат, и вы должны понимать, что я не могу разглашать имена своих нанимателей даже под пытками...
Осмысление того, что он только что ляпнул, заставляет Патрика широко распахнуть глаза. На его лице теперь можно увидеть настоящий, неподдельный ужас.
- Не слушайте меня, я несу чушь. Ни на кого я не работаю, я просто хотел легкой наживы. Вы ведь сами знаете, какой успех приносит вашим изделиям имя изготовителя. Я облажался, и признаю это, - произносит он сдавленно. А затем украдкой бросает взгляд на лицо мистера Даменцкого - вдруг и в этом случае чистосердечное признание облегчит наказание?

Патрик тихонько выругался себе под нос – идея о том, чтобы рассказать всю правду, не сработала. Ну или сработала не так, как ему бы хотелось. Он украдкой наблюдал за мистером Даменцким, стараясь не пропустить ни одного изменения в его облике, могущего оказаться для него самого фатальным. Он практически видел, как под воздействием табачного дыма тот слегка расслабился, однако затем, после этой самой неудачной шутки про преступный синдикат все снова стало плохо, едва ли не хуже, чем в самом начале, и неуклюжая попытка оправдаться положения не улучшила. Он хотел было продолжить свою мысль, каким-то образом развить ее, чтобы дать понять, что он действительно не имеет отношения ни к чему такому… слишком уж преступному, но решил все-таки, что лучше уж сейчас промолчит. Он уже несколько раз за сегодня сказал то, что ситуацию только усугубило, кто знает, не повторит ли он эту ошибку и теперь.
Поэтому он лишь выжидающе-настороженно смотрит на мистера Даменцкого, который сейчас, казалось, что-то задумал. Его лицо совершенно непроницаемо, в отличие от голоса, в котором можно расслышать совершенно определенные нотки надвигающейся бури, поэтому повисшая тишина мучительно давит на нервы. Секунды тянутся целую вечность. Патрик обеспокоенно ерзает на стуле, на всякий случай сохраняя умильно-грустную гримасу. Три. Два. Один. Услышав голос мужчины, мистер Мёрдок выдыхает почти с облегчением. Тем более, звучит он сейчас вполне дружелюбно.
- О, я согласен с тем, что любая жизненная ситуация – отличный источник новой информации, - торопливо вклинивается он в речь мистера Даменцкого, демонстрируя тем самым полную готовность к сотрудничеству и внимание к каждому сказанному слову. – И все-таки что же вы хотите?.. – он осекается на середине фразы, ощущая, как чужая прямо-таки железная хватка пригвождает его ладонь к столику. Дыхание перехватывает, и все слова будто уносит из его головы штормовым порывом ветра. Он молчит, хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Пытается сообразить, как ему толковать этот жест – как неожиданное проявление симпатии, или как угрозу. Второй вариант представляется ему наиболее вероятным, и сердце заходится бешеным стуком, который сейчас ощущает мужчина напротив под своим большим пальцем. То, что мистер Даменцкий говорит после этого, и вовсе вводит его в состояние, близкое к панике – он пытается вырвать руку, впрочем, безуспешно. Хватка на мгновение усиливается, сжимает его запястье почти до боли, а затем сменяется неким странноватым браслетом, который захлопывается быстро и неумолимо.
Патрик смотрит на вещицу, обхватывающую его руку, его фантазия услужливо рисует ему картины, как благодаря этой штуковине его ладонь почернеет, отсохнет и отвалится, и ему становится физически дурно – даже в глазах темнеет. Замок же на браслете выглядит уж слишком сложным, да еще и услужливый шепот рядом подсказывает - снимать нельзя ни в коем случае. Патрик и не снимает – он мысленно пытается примириться с тем, как будет существовать без руки. Получается плохо – он близок к отчаянию.
А затем что-то происходит – у него перед глазами будто лопается мыльный пузырь, и вся нервозность, вся безнадежность, весь ужас происходящего будто бы испаряются. Патрик обмякает на стуле, и теперь по-новому смотрит на все, его окружающее. В кафе тепло и уютно, он даже если и не сыт, то близок к этому, горячий шоколад приятно щекочет ноздри своим ароматом. На его лице расплывается блаженная улыбочка, а глаза жмурятся от удовольствия. В животе порхают те самые пресловутые бабочки – в этот момент мистер Мёрдок искренне влюблен в целый мир.  А мужчина напротив, мистер Даменцкий – он же просто хочет познакомиться поближе – и чего он так боялся все это время?
Будто только того и ожидая, что конкретных вопросов, Патрик принимается за подробный рассказ о себе, его речь плавна, подобно воде в тихой реке, и точно так же неостановима – он не ограничивается сухими конкретными ответами, ни в коем случае нет.
- Меня зовут Патрик Дерри Мёрдок, мне тридцать лет, - жизнерадостно сообщает он. – Я работал на сотне, или даже больше, разных работ, в течение своей жизни, однако в данный момент я совмещаю подработку в магазине бытовой техники «Ферлон» (это такое крохотное местечко, но ассортимент неплохой, и я мог бы договориться о скидке для вас) и торговлю артефактами. Я так понимаю, вас больше интересует второе, верно? Моя специализация – штуковины, притягивающие удачу в различных делах. Однако в последнее время случаются и неожиданные инциденты. Вот как в случае с подделкой ваших артефактов – что они, кстати, делали?
Патрик замолкает, чтобы перевести дыхание и немного смочить пересохшее от долгой болтовни горло горячим шоколадом. Мир вокруг по-прежнему кажется ему таким же прекрасным и беспроблемным, как в далеком детстве, легкий приступ ностальгии туманит его взгляд, и тут ему в голову приходит блестящая идея, облаченная в форму воспоминания.
- Кстати, знаете, мистер Даменцкий, я вспомнил, что когда я учился в школе, моя тётка учила меня, как гадать по руке. Я тогда заработал немного денег тем, что предсказывал своим одноклассникам то, что они хотели, чтобы я им предсказал. Позволите вашу руку? Для вас совершенно бесплатно – раз уж я провинился, - он хитро подмигивает, и, не дожидаясь разрешения, берет правую ладонь мужчины в свои, смотрит на нее взглядом неутомимого исследователя, проводит указательным пальцем по одной из линий и склоняет голову в задумчивости, припоминая, что бы это могло символизировать.
- У вас очень длинная и четко выраженная линия жизни… это означает вашу способность невредимым выходить из любых ситуаций. – На лице у него читается почти торжество – надо же, кое-что вспоминается! – А вот и линия судьбы… - он сосредоточенно хмурит брови, проводит пальцем по ней, слегка надавливая ногтем, прослеживая движение, - смотрите, она связана с линией жизни в самом начале – это значит, что человек вы самобытный.
Больше толкований в голову Патрику не идет, поэтому он кладет руку мистера Даменцкого обратно на стол, сначала вопросительно поднимает бровь, пытаясь понять, попало ли хоть что-нибудь в цель, а затем очаровательно улыбается.
- Что ж, теперь, когда я узнал немного о вас, можете продолжить расспрашивать обо мне. Я отвечу на все ваши вопросы.

Умиротворенный до крайности, Патрик словно излучал вокруг себя эту самую ауру блаженной непосредственности. Возможно, впрочем, это была лишь игра воображения, но он давно не видел мир вокруг себя в настолько радужном свете, несмотря даже на то, что он в принципе считал его местом прекрасным и удивительным. Как же приятно вот так иногда забыть о повседневных хлопотах и насладиться… да всем насладиться. Он даже замурлыкал себе под нос какую-то забавную песенку, а затем его внимание вновь переключилось на мистера Даменцкого. Так сложно сосредоточиться на чем-то одном, когда тебя окружают одни только прекрасные вещи и люди!
Патрик широко улыбается в ответ на скептичный вопрос мужчины напротив, и назидательно поднимает палец кверху:
- Если бы на наших ладонях можно было бы прочитать обо всех приятных встречах, которые предстоят нам на нашем жизненном пути, сама жизнь стала бы чертовски скучной штукой, вы так не думаете? Всегда должно быть место для сюрпризов. Неприятные держат нас в тонусе, а приятные… ну, вы же сами понимаете. Так что нет – там ничего не сказано про встречу с артефактором-аферистом, но это и не отменяет сказанного мною ранее. Такой ответ вас устроит?
Устроил ли мистера Даменцкого такой ответ или нет, сказать наверняка было нельзя, но выглядел он, как казалось Патрику, вполне благожелательно. И чего он так боялся его раньше? С любыми неприятностями можно разобраться, если быть откровенными и готовыми идти на компромисс. Вот он, например, так и намеревается поступить. И он пообещает больше не присваивать чужое имя, и действительно больше не будет так делать, и они разойдутся по-доброму. А ему, возможно, что-нибудь за это перепадет. А даже если и нет – в любом случае он будет благодарен судьбе за ценный опыт.
Предается этим мечтаниям мистер Мёрдок довольно долго – пока не получает прямое указание приступать к поеданию чизкейка. Надо же, а он даже не заметил, когда принесли второй – настолько был увлечен чем-то, несомненно,  крайне важным. Он приступает к еде с удвоенным – нет, даже с утроенным энтузиазмом – когда это он отказывался, когда ему предлагали что-нибудь вкусненькое? Ложечка энергично работает в его руках, то и дело разламывая торт на кусочки поменьше, а затем приближается ко рту, чтобы эти самые кусочки туда отправить. Патрик увлекся и ест почему-то слишком быстро, несмотря на то, что, как ему казалось, уже не был так уж голоден. Периодически ему приходится смахивать салфеткой крошки с лица, - и он делает это с обаятельной непосредственной улыбочкой. Он вообще почему-то не перестает улыбаться, даже когда ест, - настолько необъяснимо счастлив. От постоянной улыбки даже щеки начинают болеть.
Когда от чизкейка остается чуть меньше четвертой части, мистер Мёрдок ощущает, что, возможно, вполне наелся. Он также замечает и опустевшую кофейную чашечку мистера Даменцкого. Кто вообще приходит в кофейню исключительно затем, чтобы выпить кофе? Это как-то не увязывается у него в голове, и он решает проявить некоторую заботу.
- Вы уверены, что не хотите что-нибудь съесть? Это вкусно, попробуйте! Если вам понравится, можете заказать то же самое, - Патрик протягивает полную ложку десерта мужчине, предлагая угоститься. Он, между прочим, не так уж часто соглашается делиться с кем бы то ни было своей едой, так что чувствует в душе некоторую гордость за свое такое благородное сейчас поведение.
Рассказ о том самом кольце, которое первым попало ему в руки, заставляет его едва ли не рот открыть от удивления – он даже и не знал, что существуют подобные зачарования. На что еще способны артефакты – на самом деле, а не так, как это происходит у него? Возможно ли, что однажды и он сможет делать такие… сложные, но такие великолепные штуки? Он даже присвистывает тихонько, настолько он впечатлен. Ему теперь хочется поговорить об изготовлении подобных вещей, каким образом это происходит, что еще можно сделать – мистер Даменцкий определенно выглядит мастером своего дела. Но он прикусывает язык – пока что. Вопросы для него самого, по всей видимости, еще не кончились. И сейчас ему задают один из таких, на которые в двух словах не ответишь. Да он даже для себя не мог решить – зачем именно он это сделал. Он старался, как правило, работать честно, ну, насколько это вообще возможно в его случае, по крайней мере, брал ответственность за то, что делал, на себя, а не на некого известного артефактора, но в данном случае какой-то странный, несвойственный ему соблазн, был слишком велик.
- Вы спрашиваете, какого чёрта? Я, признаться, и сам не до конца понимаю. Сначала это было любопытство – а что будет, если я сделаю это? Еще тут замешаны деньги и кредит доверия, конечно. Артефакты Марека Даменцкого покупают сразу, не требуя доказательств, что вещь действительно работает, да еще и платят при этом более чем прилично. Не исключаю также, что здесь был замешан азарт – сколько подделок я успею сделать, прежде чем меня поймают с поличным? Я, кстати, был уверен, что вы найдете меня гораздо раньше. А что касается непрофессиональности – можете считать, что это в принципе лучшее, что я умею на данный момент. Я занялся именно магическими артефактами совсем недавно. Так что это не личное оскорбление, ни в коем случае. Возможно, в следующий раз вы (или ваши клиенты) совсем не заметят разницы, - Патрик хитро подмигнул. – Это шутка. Я ведь уже дал вам свое слово, что больше не буду красть ваше честное имя. Так что вы намерены со мной сделать?
Наивный взгляд, полный веры в человечество, сопровождаемый максимально милой улыбочкой, устремляется прямо на мистера Даменцкого. И Патрик сейчас безоговорочно верит в благосклонность к нему судьбы в целом и данного конкретного человека в частности.

Патрик смотрит слегка обиженно, но в глазах мелькают веселые искорки, которые выдают несколько игривое состояние духа. Он кивает, и, послушно отведя ложку с чизкейком от чужих губ, съедает угощение сам. «Ну и не очень-то и хотелось» - демонстрирует он всем своим видом. Его дело предложить. Остатки десерта стремительно исчезают в бездонном желудке мистера Мёрдока, и он сыто жмурится, едва удерживаясь от того, чтобы сонно прилечь щекой на столик и глядеть на мистера Даменцкого, в полудреме щуря глаза. Это, все-таки, деловая встреча, а значит, надо поддерживать хоть какую-нибудь видимость этой самой официальности.
Потрясающе неконкретный ответ на вопрос, который Патрик попытался сформулировать, мужчину, кажется, устроил. По крайней мере, дальнейших наводящих вопросов он задавать не стал, а лишь закурил очередную сигарету. Которую уже за сегодняшний день? Третью? Четвертую? Патрик нахмурил брови, пытаясь припомнить, но в итоге сдался. Какая разница, сколько именно их было – в любом случае, больше, чем должно бы было быть.
- Так много курить – вредно для здоровья, мистер Даменцкий, - он укоризненно качает головой, и палец к потолку воздевает, и улыбается – протягивает руку, желая конфисковать оставшуюся пачку, но затем ладонь все же отдергивает, осознав, что уж слишком, наверное, многое себе позволяет. – Кашель будет мешать вашей деятельности, вам не кажется?
Очередной долгий взгляд, пронзительный и внимательный, Патрик выдерживает с честью. Он не знает, что бы это могло значить, но почему-то уверен в том, что проблем ему этот взгляд не принесет. Поэтому он отважно встречает его своим, даже на мгновение пригасив улыбку, чтобы поддержать серьезность и ответственность этого момента. Кто бы что ни говорил, а он, мистер Мёрдок, умеет читать ситуации и вести себя соответствующе случаю!
Очередная порция вопросов, впрочем, вызывает у него очередную озорную улыбочку – оказывается, мистер Даменцкий весьма любопытный человек, несмотря на то, что такого впечатления не производит. Это приятно – узнавать какие-то интересные подробности про других людей, хотя, конечно, не может сравниться с тем, насколько охотно Патрик сейчас делится деталями своей биографии. У него такое ощущение, что он уже несколько лет ожидал того человека, на которого просто мог бы вывалить кучу ненужной, казалось бы, информации о своей жизни, и тем самым сбросить с себя груз, незаметно для него самого, но все же лежащий на плечах. Именно поэтому он отвечает со всем возможным энтузиазмом.
- Я смотрел на это кольцо, очень долго, и очень внимательно. Наверное, даже несколько часов. Я чувствовал на нем какое-то переплетение магических узоров, но как именно они были соединены между собой, и какое заклинание они образовывали в итоге – этого я не понял. Я тогда устал, проголодался, и, в общем-то, решил, что это – не мой уровень, и не мне пытаться понять, что скрыто за вещицей. Я просто шепнул на него те слова, которые первыми пришли мне в голову – кажется, это были «комплексные обеды». А что, зачарование действительно снялось? – его вдруг осенило, и глаза расширились в неподдельном удивлении. – Я думал… я думал, что это просто фальсификация. Ну, знаете, я часто так делаю. Напускаешь на себя перед клиентом таинственный вид, окружаешь себя атрибутами, которые в сознании обывателей связаны с магией, и они… верят в то, что твои амулеты действительно работают. Но на самом деле…
Такого поворота событий он точно не мог ожидать. Он уставился на мистера Даменцкого, будто ища в его лице поддержки.
- А откуда вы знаете, что ваше зачарование точно снялось? – на всякий случай решил уточнить он.